В Китайской народной республике всегда очень ценили учителей английского языка с произношением. Потому что, честно говоря, по этой части в стране большой провал в образовании: китайцы за счёт зубрёжки неплохо осваивают грамматику и лексику, но с говорением у них всё никак.
Поэтому человек, который готов приехать и учить их, вызывает большой интерес. Чаще всего преподавать нанимаются студенты, которые приехали в страну учиться. Они либо сами ищут подработку, либо на них выходят агенты, занимающиеся рекрутингом – и проводят собеседование. Чаще всего соискатель демонстрирует свои лучшие качества, и его нанимают. Зарплата в этом случае составит 13–16 тысяч юаней – или солидные 150-180 тысяч рублей по сегодняшнему курсу. Из них треть придётся отдавать агенту в качестве вознаграждения за свои услуги.
Правда, как только человека взяли на работу, его дальнейшая судьба начисто перестаёт волновать китайскую сторону. Как они живут, где, в каких условиях – никого не интересует.
Впрочем, работу можно найти и без помощи хитрых китайцев — в этом помогут не менее хитрые россияне. Из плюсов – у них поменьше комиссия, хотя и она редко оказывается меньше двух тысяч юаней. Китайцы охотно с ними сотрудничают, используя для предварительной фильтрации соискателей. А вообще найти вакансию можно в сотне мест – от «Юду» и «Авито» до HeadHunter, Superjob и Jooble.
Идеальный английский — не главное
Некоторые успешно трудоустроенные россияне делятся откровенными воспоминаниями об агентах: дескать, жадные, им плевать на качество, потому что по-английски некоторые соискатели говорят с ужасными ошибками.
Впрочем, если речь идёт о детсадах или тренинговых центрах (а это основная форма устройства иностранного педагога), то там не главное знания: умей играть с детьми, заниматься с ними всякой всячиной, да хоть жонглировать – и тебя будет ждать успех.
Облавы и флажки
Надо понимать, что власти Китая недовольны таким падением качества услуг в сфере образования. В 2016 году был принят закон, который давал возможность получить визу преподавателя языка лишь уроженцу-носителю той страны, где на этом языке говорят, либо обладателю высшего профильного образования, полученного в англоговорящей стране. Те, кто в Кембридже или Йеле не учился, приезжают в КНР по предпринимательской визе. Она даёт право заключать сделки и что-то покупать, но не работать.
Поэтому руководители тренинговых центров обходили закон, нанимая человека ассистентом преподавателя с теми же обязанностями и без всяких прав. А полиция затем ходила по организациям, ловила россиян и других незадачливых горе-педагогов и выдворяла из страны, предварительно наградив штрафом в несколько тысяч юаней. Ну, и месяцем тюрьмы – на десерт. При этом кара касалась лишь персонал – ни тренерам, ни рекрутерам обычно ничего не было. Максимум штраф.
Причём юридически слабо подкованные студенты обычно не знают, что у них нет права работать в стране, ровно до момента, пока в двери тренировочного центра или прямиком в класс не вломится китайская полиция.
Хотя следует отдать должное старейшей в мире и наиболее совершенной бюрократии: тут могут прикрыть от проблем с полицией. Но это полиция — публичные власти демонстрируют более последовательный подход и учат родителей контролировать компетенцию преподавателей в школах и детских садах. А заодно – прямо поощряют «стукачество»; любой китаец, сообщивший о нелегале и сумевший представить доказательства, получит премиальные в размере нескольких тысяч юаней. Стоит ли удивляться, что это предложение пользуется бешеным спросом?
Тут как повезёт, но шанс попасться есть всегда
Последнее десятилетие стало расцветом преподавания английского в КНР. На практике это выглядит следующим образом: человек снимает помещение, ставит мебель, нанимает «белого человека» в качестве педагога. При этом ни учителя, ни нанимателя качество предоставляемых услуг не волнует, цель – срубить деньжат, и всё.
В результате появляются тысячи такого рода заведений, где педагог путает времена или обладает произношением на уровне «Ландан из зе кепитал» и так далее. При этом рынок Китая имеет колоссальные размеры и спрос явно ещё не удовлетворён, так что и на такой продукт без труда находится потребитель. Доходит до смешного – некоторые люди, работая в школе в качестве учителя, знают на языке всего несколько десятков слов!
Власти при этом всё более жёсткой рукой наводят на этом рынке порядок, ужесточая меры контроля и проводя проверки все более часто. Жертвами таких проверок стали десятки педагогов, а тренеры стали учить своих «подопечных», как избежать облавы. Нередко на таможне задают вопросы относительно рода занятий, и если у человека нет достоверной легенды, он подлежит депортации — вне зависимости от того, что скажет и зачем на самом деле едет (правда, чаще всего дыма без огня не бывает и депортация грозит как раз тому, кому нужно).
Есть точка зрения, что власти Китая вполне сознательно приняли решение вывести приезжих педагогов на чёрный рынок, чтобы таким образом расчистить «жизненное пространство» для собственных студентов, которых власти каждый год тысячами отправляют учиться за границу.
Беда только в том, что работать в школе, танцуя перед детишками и петь им песенки, эти студенты, познавшие все блага западной цивилизации и знающие цену своему диплому (это не только валюта, но и каторжный труд на протяжении нескольких лет), уже не хотят. Кроме того, китаец вряд ли станет получать столько же, сколько иностранец.
Но вот парадокс: покрыть дефицит Китай не может, а признать, что он есть – тем более, ведь это будет означать публичное признание провала политики подготовки педагогических кадров за рубежом, а заодно и импортозамещения как такового.
Всё это вскрылось во время коронавирусной пандемии: педагоги, да и многие другие иностранные граждане, испугавшись инфекции и дефицита рабочих мест, разбежались из Китайской Народной Республики, как крысы с тонущего корабля. Потом границу закрыли на замок, а когда открыли – выяснилось, что работать уже некому. Поэтому многие центры стали пытаться работать дистанционно, но это власти очень быстро отсекли.
